#@#
В истории любви Ольги Сумской и Виталия Борисюка, кажется, судьба лично плела необычные узоры встреч и сочиняла строки сценариев, толкая актеров в объятия друг друга. Они познакомились на студенческой новогодней вечеринке у друзей, часто пересекались в институте, а во время работы над мюзиклом «Кандид» по Вольтеру, где актерам достались роли влюбленных, между ними завязался театральный роман. Девять месяцев за кулисами они репетировали влюбленных, а когда вышли на сцену, необходимость изображать чувства отпала – они переросли в настоящие. И, похоже, остаются таковыми до сих пор, раз пара отважилась скрепить отношения, обвенчавшись.
– Оля, этот год плодовит на торжества для вашей семьи, сплошные круглые даты!
Ольга Сумская: У нас четыре юбилея! Моей мамочке исполнится 80 лет, 75 – папе Виталика. Круглая дата у супруга моей сестры Наташи Анатолия Георгиевича Хостикоева, ему исполнилось 60. Мы с помпой отметили пятидесятилетие Виталика. Изначально он не хотел праздновать юбилей, отнекивался: «Давай тихо посидим, без лишней шумихи», но я настояла: «Такая дата – надо отмечать! Превратим твой день рождения в яркий и незабываемый праздник!» Я взяла на себя продюсерскую миссию, торжество превратилось в концерт: пел Виталик, пели и танцевали гости – все получилось очень достойно. Но супруга я предупредила, что венчанием будет заниматься исключительно он. (Смеется)
– Как вы решились на венчание, прожив…
О.С.: … больше 20 лет вместе.
Виталий Борисюк: Двадцать два года! Официально в браке – 17 лет, но до росписи пять лет прожили вместе.
О. С.: Однажды мы оказались в числе приглашенных на трапезу к настоятелю Киево-Печерской Лавры, Владыке Павлу. За чаем говорили, что собой представляет жизнь в паре, какова миссия супругов, и вдруг Владыка поинтересовался: «Вы венчаны?» Удивился, услышав отрицательный ответ.
В. Б.: Назвал блудниками, сказал, что живем и детей воспитываем в грехе.
О. С.: Так под давлением Владыки Павла и друзей мы решили, что пора повенчаться. Это не была инициатива Виталика. Он типичный мужчина, а мужчины любят плыть по течению, а не идти против него.
– Оля, вы уже продумываете наряд для венчания?
О. С.: Я не заморачиваюсь по этому поводу. Мне жаль, что в моей семье не сохранились свадебные наряды моих мамы, сестры. А ведь есть семьи, которые бережно хранят как реликвии подвенечный наряд, веночек, фату. У нас с Виталиком все было так сумбурно – на дворе 90-е, все в дефиците, на прилавках пусто, достать ничего невозможно. Платье и шляпку с вуалеткой я одолжила в театре (в них я играла леди Чебоксарову в спектакле «Бешеные деньги»), ботиночки – у старшей сестры Наташи, короче – с миру по нитке. Получалось так, что Виталик тогда мне не купил даже обручального кольца, совсем не было денег. Мы воспользовались кольцами от первых браков – это ужасно и неприемлемо! Позже мне женщина-экстрасенс рассказала, что взять обручальное кольцо от предыдущего замужества – значит, притянуть на себя плохую карму прежнего неудачного союза и усугубить ее. И, действительно, несколько раз наши отношения с Виталиком были на грани развода. Конечно, свою роль сыграли тотальное безденежье и отсутствие собственного жилья. После свадьбы мы жили у свекрови в небольшой трехкомнатной квартирке – я, Виталик, моя дочь от первого брака Тонечка, его родители и сестра. Его семья приняла Тонечку как свою. Но сегодня я думаю, что это все неправильно. Мужчина не должен идти на такой серьезный шаг, как создание семьи, не имея возможности содержать ее. Надо было снять квартирку, пусть махонькую и дешевую, но свою. Молодые супруги должны жить отдельно от родителей. Сейчас я говорю Тоне: «Запомни золотое правило – в любой ситуации женщина может рассчитывать только на себя!» А я полагалась во всем на Виталия, была влюблена и ослеплена этим чувством, меня все устраивало.
– На момент встречи с Виталием вы были замужем.
О. С.: Я была не просто замужней женщиной, которая полюбила другого, а еще и кормящей мамой 7-месячного ребенка. Но моя влюбленность в первого супруга, Евгения Васильевича Паперного, была инфантильной, он – мой наставник в профессии. К Виталику же я питала страсть, это было кошачье чувство, оно меня пугало, как и осознание того, что я больше ничего не чувствую к своему законному супругу и дома меня ждет чужой человек. Я долго металась меж двух огней: новой любовью и чувством долга перед семьей. В глубине души я была уверена, мой театральный роман молниеносно вспыхнул и так же быстро угаснет, я вернусь в семью, и все будет как прежде.
– Но все не стало как прежде. Виталий проявил настойчивость?
О. С.: Он караулил меня под домом, удивлял необычными подарками.
В. Б.: Тогда только входило в моду праздновать День святого Валентина, я узнал, что отливают влюбленным шоколадные сердца, купил плитки хорошего шоколада и собственноручно отлил шоколадное сердце с запиской внутри: «Приходи в гримерную в 11 вечера. Я съем тебя, как ты этот шоколад!»
О. С.: Виталий дерзко отбил меня у Паперного, вырывал из семьи, были страсти-мордасти, выяснения отношений в гримерке – театр гудел, обсуждая наши отношения. Причем любопытно, что мы втроем – я, Виталий и Евгений – прежде участвовали в спектакле «Кровавая свадьба». Евгений Васильевич играл моего любовника, а Виталик – жениха, а в жизни все зеркально повернулось с точностью до наоборот! (Смеется) Когда после декрета я снова вернулась на театральную сцену, так сложилось, что мы с Виталием репетировали роли влюбленных Кандида и Кунигунды в мюзикле «Кандид». По сценарию мы все время находились в объятиях друг друга. Когда он поцеловал меня первый раз, я поняла, что пропала, и все – моя тихая семейная жизнь пошла под откос.
– Страсть и влюбленность проходят, что сегодня самое ценное в ваших отношениях?
В. Б.: Наши чувства, мы любим друг друга. Мой друг, известный спортсмен, часто повторяет слова, которые когда-то услышал будучи гостем одного из самых богатых людей на планете Карлоса Слим Элу: «Самое ценное в жизни человек получает бесплатно – это ощущения и чувства, которые не купишь ни за какие деньги».
О. С.: Виталик – семьянин и потрясающий отец! Когда родилась Анечка, он взвалил на себя бремя отцовства даже больше, чем я материнства. Он понимал, что я должна хорошо выглядеть, и давал мне выспаться, и если надо, вставал среди ночи, когда она плакала. Я еду на съемку, сцеживаю молоко и передаю его в бутылочке поездом через проводницу, а Виталик встречает.
В. Б.: Оля умеет терпеть и прощать, и я это ценю, как и ее доброту, жизненную энергию. Я не подарок, как и любой нормальный мужик, особенно в бытовых вещах.
– Например, вынести новогоднюю елку… в мае?
О. С.: (Смеется) Он все умеет, у него золотые руки, попрошу что-то сделать по дому – сделает, главное – выбрать нужный момент и раз 50 ласково и не напрягаясь повторить, вот тогда, может быть, и закрутит краны… Но я стараюсь абстрагироваться, делаю вид, что все хорошо. Я знаю, если не думать о незакрученном кране, если Виталика не трогать, не дергать, не задалбывать, он будет шелковым, источать ласку и доброту. Иногда, конечно, нашу лодку любви штормит в море бытовых проблем, но она держится на плаву.
– Кто в вашей семье главный?
О. С.: Я делаю все, чтобы Виталик чувствовал себя лидером, я даже жду от него всплесков активности, но он такой домашний. В каждой семье свой диктат – кто-то главнокомандующий, кто-то подчиненный. В моей семье папа нежно называл маму «мой генералиссимус», хотя мама никогда не была явным лидером в семье. Главным всегда был папа. Как папа сказал, так и будет, мамины просьбы и уговоры никогда не влияли на его решение. Когда я только родилась, родители переехали из Львова в Запорожье – папа не поладил с руководством львовского театра, уволился и скомандовал: «Едем!» Будучи ярчайшими звездами театра во Львове, они уехали в Запорожье. А в Запорожье папа снова не поладил с руководством, бросил театр, и снова срывает всех с насиженного места – едет в Полтаву. Будь другая на месте моей мамы, давно бы сказала: «Мне все равно, как на тебе шапка надета – прямо или набок. Сказала не поеду, значит – не поеду!» Если бы мне Виталик сказал, что он бросает все и едет в Харьков, в Полтаву – и пусть себе едет, я остаюсь здесь, у меня здесь работа. Я маму спрашивала: «Вот как так получалось, что приходилось все время кочевать с отцом? Пусть бы себе и ехал». «Э, нет, перечить мужу – никогда!» – покачала головой мама. Я считаю, хотя и должен в семье принимать решения муж, но если жена чувствует, что муж делает ошибку, надо подсказать и направить.
– Кто же тогда вашей семье казначей?
О. С.: У нас главный экономист – Тоня! Порой делает замечания: «Мама, зачем такая дорогая покупка?» Виталик взял новую машину, дочь упрекает – дорого. Я говорю: «Доця, она нужна, мы на виду, на нас же люди смотрят». А она: «Мама, а ты знаешь, сколько она бензина ест?» Еще Виталик обожает музыкальные инструменты, я как-то делала уборку в доме и насчитала три гитарки, а тут Тоня исподтишка: «Мама, ты только не говори, что это я тебе сказала, но я сегодня посчитала, сколько Виталиковых гитар на нашей второй квартире. А ты знаешь, сколько стоит одна гитара? Начиная от 500 долларов. Но ты пообещала, не выдай меня!» Я выдерживаю паузу в пять минут и завожу разговор: «Виталик, лапусик, может, ты объяснишь, зачем тебе столько гитар?» «Объясню, если ты объяснишь, зачем тебе столько туфель?» – он в ответ. Но разве можно сравнивать обувь с гитарами?! Ну и сколько у меня обуви?! Уж точно меньше, чем у Кейт Уинслет, каких-то пар 50. Но мне они необходимы, я в них работаю – веду концерты, разные мероприятия.
Это я еще скромна в своем гардеробе. Вот я была в гостях у нашей кумаси Владочки Литовченко, так потеряла дар речи: «шанельчик», «блюмаринчик», «габбаночка» – все по брендикам, по цвету: блузочка к блузочке, пиджачок к пиджачку – высший пилотаж, гардеробная, о которой можно только мечтать! Я не выдержала, говорю Виталику: «Что я видела в своей жизни, котик, кроме твоих гитар! Давай, продадим часть? Ты ж столько бабок потратил на них, а они лежат, пыль собирают и никакой пользы в семейный бюджет не приносят». «Это не мои! – он мне в ответ. – Друг-музыкант принес на хранение, ему класть дома негде». Очаровательно! Такая лапша вешается жене на уши. Я знаю, что мне врут, и ничего не могу с этим поделать, говорю: «Котенок, я все понимаю и все тебе прощаю за твои поцелуи, за то, что ты такой сладенький». А знаете, как хочется все эти гитарки собрать, да и запустить с балкона в парк, чтобы они летели и звенели на весь район: «Всюди буйно квітне черемшина!» (Говорит Ольга нараспев, Виталий смеется.)
– Оля, у вас две дочери, в ком из девочек узнаете себя?
О. С.: Они дочери своих пап, Антонина в детства была точной копией Жени, Анечка – глазами похожа на Виталика, как две капли воды. Наверное, я узнаю себя больше в младшенькой. Она до сих пор играет в куклы, я тоже долго выходила из детства – играла в куклы до 14 лет. Покупаю ей игрушки и говорю: «Анечка, здесь написано «для детей 3+» – она пожимает плечами: «А мне нравится, что здесь страшного?» И я задумываюсь, что здесь страшного – я была такой же. Она любит возиться с животными. Вчера весь вечер ныла: «Мамочка, давай заведем котика, он такой прелестный, и ты мне уже так долго обещаешь». Но пока никакого котика, в итоге все равно мне придется за ним ухаживать, а я постоянно то на съемках, то на гастролях. У нас уже жил кенар, но мы его отдали, потому что он всех «глушил» в парковой зоне. Сейчас живет хомячок, когда уезжаем – отдаю его Наталье Вячеславовне. Она привыкла, когда долго не приношу грызуна, спрашивает: «А где мой подопечный хома?»
– Вы часто видитесь с сестрой?
О. С.: С сестрой не так часто, как с мамой. Мама всегда в курсе всех новостей, которые происходят в наших семьях. Если я не перезвонила Наташе, мама все расскажет, что происходит в ее семье, а ей передает, чем живем мы.
– Ждете или боитесь замужества старшей дочери Тони?
В. Б.: Мы этого не боимся. Мы знакомы с парнем, с которым она встречается, он хороший человек. И зная Тоню, насколько она практична и как легко адаптируется к любым условиям – у меня еще меньше сомнений по поводу ее будущего. На данном этапе я, например, куда больше переживаю за ее профессиональное становление. Мне кажется, делом первостепенной важности должны стать поиски своего места в жестком театральном мире. Но если они решат оформить прежде свои отношения – совет им да любовь. Это жизнь, здесь нельзя ничего загадывать наперед. Я после развода тоже зарекался: не жениться пять лет, а через год мы с Олей расписались, и хорошо.
О. С.: В целом, я ничего не боюсь, и в моем лексиконе нет слова «боюсь». Дай Бог, чтобы Тоня нашла себя в профессии и в личной жизни, чтобы нашелся человек, который бы для нее стал опорой, как для меня Виталик.
СМОТРИТЕ: Красавица-дочь Ольги Сумской впервые засветила бойфренда!
– Оля, вас не страшит мысль, что к вам будут обращаться «бабушка»? Для многих это слово сопряжено с возрастом.
О. С.: Я буду только безумно этому рада! Что же в этом плохого? Я как раз в том возрасте, когда это нормально и ни в коем случае нельзя этого бояться. Я подсознательно этого жду, но когда это случится только Богу известно. Сейчас часто задумываюсь, да зачем мне нужны были все эти съемки, роли? Я боялась потерять форму, выпасть из профессии на год, два, что про меня забудут… На самом деле, никуда ничего не делось, при желании можно все вернуть. Не надо бояться материнства! Многие актрисы, представительницы шоу-бизнеса сознательно отказываются от материнства, сначала строят карьеру, а рожают в зрелом возрасте. А для меня пример – те девочки, которые позволили себе стать мамой в 21–22 года. Я стала мамой в 23 и сегодня очень жалею, что не родила еще ребенка в 26–27 из страха за карьеру. Ничего страшного, ребенок бы рос, мы бы брали его с собой на съемки, как Анечку, она наш актерский ребенок. Тогда как Тоню воспитывали мои родители до 12 лет, это недостаток моего внимания, который я сейчас пытаюсь восполнить. Но она выросла моей подругой, меня восхищает ее самостоятельность и трезвый взгляд на жизнь.
– Сегодня вы ревнуете друг друга?
О. С.: У супругов должно быть свободное пространство. Он не особо ревнив, в принципе я не даю поводов. Я никогда не роюсь у него в карманах, не читаю эсемески в его телефоне. Мне это просто не интересно, да и зачем? Если что-то найду – расстроюсь, зачем мне эти нервы? Однажды я случайно заглянула в «Одноклассниках» на его страницу, смотрю – наш папочка с кем-то переписывается (мы нежно называем друг друга «папочка» и «мамочка»), а на аватарке – блондиночка голубоглазая с ушками зайчика-«плейбойчика». Она ему пишет: «Здравствуйте, я большая поклонница вашего творчества!...» «А тебе идут ушки плейбойчика», – его ответ. Я устроила жуткий скандал. «Как ты мог? – упрекала я мужа. – Ты же не пишешь мне, как мне идет шикарное платье! И вообще, что это за переписка? Вот посмотри мою страницу на Facebook, мне пишут разные маньяки: «мечтаю о тебе», «хочу тебя» – всякие интимные подробности. Но я нормальный человек, никогда им не отвечаю!» Он сказал, что это не он, это… клон. Но я считаю, лучше за это не цепляться, а то погрузнешь.
.jpg)
– Говорят, любить, значит касаться.
О. С.: Виталик вообще ненавидит телячьи нежности! Причем я прошу его: «Посмотри, как другие пары нежно держаться за ручку, как Денис Силантьев всегда полуобнимает свою Инночку, обращается к ней «дорогая», «любимая». Чтобы я на людях услышала в свой адрес «дорогая» или «любимая» – не было такого ни разу! Но у каждой семьи свой код, это не объяснить словами, я помню, как впервые меня обнял Виталик, и я почуяла его запах. Мама рассказывала, когда они с папой познакомились, им было по 20 лет. Мама очень стеснялась отца. Он пригласил ее первый раз в кино, и вдруг в кассе оказывается только один билет. Папа купил и говорит: «Садись ко мне на колени, Галча» (они называли друг друга – Галча и Славча). Мама застеснялась, но села и говорит: «По мне пробежал ток, я впервые в жизни услышала аромат его рубашки и сошла с ума, потому что поняла: он мужчина моей жизни!» История любви моих родителей длилась 53 года, папа, светлая ему память, практически каждый день приходит во сне к мамочке…
В. Б.: Сколько бы я ни касался и ни целовал Олю, я все равно не могу насладиться до конца. Для меня любовь равна бесконечности, поэтому я пишу: Ольга плюс Виталий равно любовь, равно бесконечность!
Фото: Андрей Сарымсаков, Viva!
Ирина Татаренко
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: Ольга Сумская похвасталась стройной фигурой
